top of page

Популярность не помеха

В начале своего выздоровления он никогда не упоминал на собраниях о том, что он актер.


Это мой юбилейный месяц – с Божьей помощью, и если я сам не подниму первую, то в конце месяца я отпраздную свой седьмой год чистоты. Мое обучение Двенадцати Шагам началось с алкоголиков, потом я прошел программу по борьбе с наркоманией, и теперь я просто зависимый. Уже в средней школе я познакомился с различными видами веществ, изменяющих сознание, и так метался от вещества к веществу. Сегодня я в основном выздоравливаю в параллельном сообществе АН, но связи с АА, слава Богу, не порвал. Я шучу про себя, что АА – моя мать, а АН – мой отец.


Несмотря на употребление, мне удалось получить образование, и это степень бакалавра по актерскому мастерству в драматическом театре. Я профессионал и этой профессией зарабатываю на хлеб. Эта работа публичная, я играю перед сотнями людей почти каждую неделю и еще время от времени появляюсь на экранах телевизоров.


В начале своего выздоровления я, честно говоря, был в таком отчаянии, что не особо задумывался о том, как, например, поступление в реабилитационный центр отразится на моей карьере. Моя работа и так висела на волоске, и только когда я начал выздоравливать, я стал добиваться больших успехов. Мое поведение как «звезды» было наиболее заметным, пока я не сделал ничего особо примечательного, кроме того, что был шумным богемным человеком. Я пришел в сообщество не как очень популярный человек. Да, я был актером, я играл, но не был, так сказать, «популярным артистом», поэтому никто не просил у меня автографа на собраниях. После первого срыва я начал оправдывать себя, чтобы не возвращаться в программу, что я артист и мне нужна другая программа. Помню, мне также стало казаться, что меня снимают на собраниях, но на самом деле это была просто паранойя, потому что я курил наркотики параллельно с собраниями АА и уже не мог полностью открыться на собраниях. 


Единственное, что мешало мне ходить на собрания, – это моя болезнь. Не моя публичная известность, а мое эго заставляет меня думать, что я особенный, и это очень полезно для моей болезни, потому что особые случаи требуют особого подхода. А этот особый подход так редок, так труднодоступен, что через некоторое время мне, как особой, развалившейся нервной клетке, уже ничто не может помочь, и я просто вынужден начать употреблять. При таком мышлении не остается другого выхода, кроме как просто сторчаться до смерти.


Я помню, что в начале своего выздоровления я не упоминал на собраниях о том, что я актер и что происходит со мной как с актером на работе. Я считал это высокомерным – ну как я могу говорить на собрании о том, что я актер, вот каким особенным я себя считал. Однажды на собрании был актер из соседней страны, и он очень откровенно рассказал о своих чувствах, о своей работе и о том, как его профессия связана с его болезнью. В тот момент меня не переполняло душевное спокойствие, когда встречаешь такого человека, как ты сам, а совсем наоборот. Я подумал: что он здесь делает, этот высокомерный тип? И я даже не подозревал, что, думая так, я выражаю собственное тщеславие. Тщеславие, которое мешало мне открыться. Позже раскрыться мне помогло служение, потому что я стал чувствовать себя частью сообщества.


Всему свое время (о Боже, как бы я хотел напоминать себе об этом почаще, потому что я постоянно куда-то бегу, то вперед, то назад, не здесь, но в любом случае сегодня в моей жизни все происходит в тот момент, когда это должно произойти). Однажды мы с одним тогдашним приятелем решили снять фильм о наркомании, получили достаточное финансирование от другого приятеля и начали работать над фильмом. Случилось чудо, фильм был снят, показан в кинотеатрах и даже получил премию «Дебют года» (не буду называть имена и персоналии, стараюсь придерживаться традиций). Поскольку фильм был шедевром, а реклама стоит больших денег, я захотел сам заняться его рекламой. Было бы проще изолировать себя, но я пошел против своих страхов, сам позвонил в латвийские подкасты и сказал, что хочу поговорить о фильме. 


Я боялся видеоинтервью, потому что думал, что в конце концов выяснится, что я на самом деле бесполезный идиот. Это то, что пытается сказать мне моя болезнь, и поэтому я пошел навстречу страху и, слава Богу, победил его. В процессе подготовки я понял, что не могу говорить о персонаже, которого играю, не упоминая при этом о своей болезни (в фильме я играю наркомана), это заставит меня чувствовать себя скованным и нечестным, поэтому я рассказал о себе. Честно говоря, в тот момент я не особо задумывался о несении вести. Спонсор сказал мне не упоминать АА или АН, а все остальное – мой выбор. Я просто рассказал свою историю, я не говорил, что это единственно верный путь. Я не Иисус, хотя бывали моменты, когда я так думал. Я зависимый, который просто рассказывает свою историю. Заинтересует ли она кого-то, поможет ли кому-то – не в моей власти. Я чувствую себя лучше, если могу быть честным и мне нечего скрывать.


Популярность сегодня не мешает мне выздоравливать, слушать и делиться с другими. Моя болезнь всегда придумывает причины, отговорки и оправдания, в которые не верить мне помогают спонсорство, писательство, служение и способность открыто делиться на собраниях. Только сегодня.


Каспарс Д.



Если ты являешься членом АА и тебе понравилась эта статья, мы будем благодарны за пожертвование. Информацию об этом можно найти на сайте aavinoga.org в разделе «Пожертвования». Деньги будут использованы для подписки на сайт и платформу SoundCloud. Пожертвования от других читателей, а также новичков не приветствуются.


Recent Posts

See All

Comments


Commenting has been turned off.
bottom of page